– Так ведь ругают же, – не унималась Ирина. – Актеры хорошие, сценарий хороший, оператор хороший, а ругают. Почему?

– Ирка, ты как маленькая, честное слово! – смеялась в ответ Наташа. – Потому что сериал. Сериал по определению не может быть хорошим. Хорошее кино – это Феллини, Спилберг, Тарковский, Форман, Коппола. А сериал – это «мыло» для домохозяек, его нельзя хвалить, а то можно репутацию потерять. Понимаешь, Ируська, есть четкая градация, что и кого хвалить можно и нужно, а кого ни в коем случае нельзя. В точности как при советской власти, там тоже была такая градация: книги Брежнева – это гениально, а книги Солженицына – злобная клевета на строй. Разница только в том, что при советской власти эту градацию придумывал идеологический отдел ЦК партии, а сегодня ее устанавливает неизвестно кто, маленькая тусовка деятелей культуры вкупе с журналистами, с которыми их связывает личная дружба. Поверь мне, ко всем этим статьям нельзя относиться серьезно.

Но Ира тем не менее относилась к ним серьезно и обижалась на каждое резкое слово, сказанное в адрес сериала или лично Натальи Вороновой. Ее саму критика не коснулась, авторы критических статей либо вообще не называли ее имени, либо одной фразой отмечали несомненную удачу начинающей актрисы Ирины Савенич. Пару раз Иру даже узнали на улице и попросили автограф. Оба раза это были молоденькие девушки, лет по семнадцать, и Ира таяла от восторга, ловя их восхищенные взгляды. Она добилась своего, она стала актрисой, снялась в кино, ее узнают на улице. Пусть совсем редко, всего два раза попросили автограф, но это ведь только начало. Ей по силам любая цель. Она может гордиться собой. Все в ее жизни складывается так, как ей хочется, если не считать одного… Но об этом лучше не думать, все равно это нельзя изменить. И ей достаточно просто видеть Виктора Федоровича, говорить с ним, жить с ним под одной крышей и знать, что он рядом. И иногда, редко-редко ловить его взгляд, предназначенный ей одной, взгляд, в котором и тепло, и нежность, и грусть, и память о принадлежащей им двоим тайне.

В июле поток критических статей поутих, все чаще стали появляться и положительные рецензии, но Наташу это вообще ни капельки не интересовало. Алешка, младший сын, сдавал экзамены в институт, Наташка безумно боялась, что в случае провала его заберут в армию, а ведь Алеша такой неприспособленный, не умеет, в отличие от старшего брата, постоять за себя и непременно станет жертвой «дедовщины». Кроме того, за два года службы он напрочь забудет все, чему его учили в школе, и тогда с мечтой о высшем образовании придется распрощаться. Все ее мысли крутились только вокруг этого, и любые попытки Ирины обсудить с ней очередную статью наталкивались на полную отчужденность.

Работы не было, никто не рвался приглашать ее сниматься, и Ира почти все время сидела дома, готовила еду, смотрела телевизор, штудировала прессу и читала книги. Однажды в воскресенье Игорь ни с того ни с сего предложил ей съездить на книжную ярмарку в спорткомплексе «Олимпийский». Оказалось, ему нужна какая-то специальная книга про автомобиль, который он собирался покупать вместо своего белого «Форда». Ира с радостью согласилась составить ему компанию, все-таки развлечение, да и книжечек можно прикупить, а то совершенно неизвестно, сколько еще ей предстоит сидеть без работы. Может, год, а то и два. Если Наташка соберется снимать еще что-нибудь, она, конечно, Иру позовет, а вот про других режиссеров ничего сказать нельзя.

В выходной день народу на ярмарке уйма – не протолкнешься. Зато книжек – на любой вкус. Вцепившись в руку идущего впереди мужа, Ира медленно продвигалась вдоль прилавков, жадно шаря глазами по ярким обложкам. Вот это бы купить, и еще вот это, и вот эту книгу тоже хочется. Ладно, пусть сначала Игорь найдет то, что ему нужно, а потом уж она собой займется.

Совсем рядом в толпе мелькнуло знакомое лицо. Ой, да это же Вадим, Наташкин бывший муж.

– Вадим! – крикнула Ира, поднимая над головой свободную руку. – Вадим!

Тот услышал, закрутил головой, встретился глазами с Ирой и подошел. С ним была симпатичная тетка, крохотного росточка, брюнетка с зелеными глазами. Наверное, жена, он же говорил, что женился. Интересно посмотреть, на кого он Наташку променял. Вадим пожал руку Игорю, с которым познакомился еще на свадьбе, радостно чмокнул Иру в щеку и представил свою спутницу:

– Это, Вера, моя жена.

– Очень приятно, – церемонно кивнула головой зеленоглазая, но по ее лицу было отчетливо видно, что ей совсем не приятно. Более того, ей ужасно неприятно.

– Ириша, ты такая молодец! – возбужденно заговорил Вадим. – Мы с удовольствием посмотрели Наташин сериал, она тоже молодец, просто умница. Я так вами обеими горжусь. Я вчера разговаривал с Натальей, мы теперь все время на связи, пока Алешка поступает. Когда у него следующий экзамен? Кажется, завтра?

– Завтра, – подтвердила Ира. – Наташка прямо из-под себя выпрыгивает от волнения.

– Я тоже переживаю, – кивнул Вадим. – Завтра вечером позвоню Наталье, узнаю, как Алешка сдал.

Они распрощались и влились в плотные потоки покупателей, двигающиеся в разные стороны. Прошло некоторое время, прежде чем Ира заметила, что Игорь чем-то не то разозлен, не то раздосадован.

– Ты чего такой хмурый? – весело спросила она. – Устал от давки? Хочешь, выйдем на улицу?

– Пошли.

Игорь резко дернул ее за руку и потащил в сторону выхода. На улице они отошли в сторонку, вытащили сигареты.

– Ты знаешь, кто это был? – неожиданно спросил Игорь, сделав несколько глубоких затяжек.

– Где был? – не поняла Ира.

– Ну та женщина, с Вадимом.

– Так это его жена, он же сказал.

– Ага, это сейчас она его жена. А раньше это была моя жена.

Руслан

Утро выдалось хмурым и дождливым, но это не испортило им настроения. Яна проснулась первой и принялась тормошить жениха.

– Русик, немедленно вставай! Мы опоздали! Боже мой, мы с тобой все проспали, уже двенадцать часов!

Перепуганный Руслан открыл глаза и рывком сел на постели. Как же так? Ведь в одиннадцать они должны быть в загсе, там свидетели ждут, друзья, родственники. Неужели они с Яной так переволновались накануне, что слишком поздно уснули и все проспали? И в суете предсвадебных хлопот забыли завести будильник.

Руслан посмотрел на часы и с облегчением вздохнул. Всего половина восьмого. В эти пасмурные дни, когда солнце надежно скрыто тяжелыми плотными облаками, с ходу и не отличишь раннее утро от полудня. Невеста в очередной раз его разыграла.

– Янка! Опять? – с упреком сказал он.

– Не опять, а снова. А что, ты поверил? Испугался?

– Испугался, – признался Руслан.

– Ну ничего, зато быстро проснулся, а то раскачивался бы еще целый час.

Это верно, вставал он по утрам тяжело, с трудом, по миллиметру выдергивая себя из сна, то и дело сдавая завоеванные позиции и проваливаясь в дремоту.

– Как ты думаешь, Русик, твоя мама приедет? – спросила Яна за завтраком.

– Надеюсь. Но что-то слабо верится. Во всяком случае, когда я вчера ей звонил, она сослалась на нездоровье и заранее извинилась.

– Она на тебя так сильно рассердилась? – В голосе девушки звучало искреннее сочувствие.

– Сильно, – кивнул Руслан.

На самом деле словосочетание «сильно рассердилась» не передавало сути. Ольга Андреевна была в ярости. И хотя со времени той поездки домой на майские праздники, когда Руслан представил матери Яну, прошло больше двух месяцев, он до сих пор не мог без содрогания вспоминать разговор с матерью и последовавший за этим скандал.

– Мамуля, а что тебе нужно было от Бахтина? – спросил тогда Руслан. Спросил как будто между прочим, совершенно спокойным тоном. В тот момент все четверо – мама с Семеном Семеновичем и он с Яной – сидели на веранде и пили чай.

Ольга Андреевна вздрогнула, быстро поставила чашку на блюдце, расплескав чай.

– Я не понимаю, о чем ты, – ответила она, пряча глаза.